Я рос в семье, где в Бога не верили.
В нашей детской комнате, как какая то икона, висел портрет Ленина.
О Боге я впервые услышал в советской школе, где говорили, что Его нет, и что якобы люди сами выдумывали себе "богов" и поклонялись им. Как и многие в нашей стране люди, я рос в "лучших традициях" марксизма-ленинизма. Нас с братом еще детьми возили в Москву, чтобы сводить на поклонение "мощам" Ленина в мавзолее. Я был “октябренком”, “пионером”, и верующих людей я не видел, но в школе рассказывали, что есть такие верующие - баптисты, которые убивают детей, принося их в жертву. Завуч на торжественных пионерскиих линейках часто выливала грязь на Бога и верующий в Него. В моем представлении верующие были какими-то "бармолеями", которые охотились за людьми, особенно за пионерами. Библия говорит, что Бог нас знает до нашего появления на свет "от утробы матери" (Гал 1:15), а однажды Он “призвал благодатью Своей” каждого из нас, верующих. Мне было лет 12, когда я первый раз обратился к Богу. Я тяжело заболел и помню, что температура несколько дней держалась очень высокая. Градусник весь был красным и я, буквально, сгорал. Врачи говорили тогда моей маме, что сделать уже ничего не могут, но утешали ее, говоря что у нее есть еще ребенок, мой младший брат. Но мне этого не говорили. Я умирал и осознал это когда на меня стал наезжать, как будто бы, холодный каток. Я его не видел, но ощущал этот холод. Ни руками, ни ногами я не мог и пошевилить, но у меня оставалось немного дыхания. И именно тогда произошло самое невероятное. Я понимал, что ни я, ни мои родители, ни врачи не смогут его остановить. Я отчетливо помню, ка внезапно ощутил на себе чей-то любящий взгляд. Любовь так и лилась из него, но одновременно и какая-то грусть. Вдруг я ясно осознал, что это Бог, и Он смотрит на меня. Оказывается, что Он всегда видел меня и смотрел с такою любовью, а я не знал Его и думал, как многие люди, что Его нет вообще. Мне стало стыдно и страшно, что я жил в таком обмане. Страшно стало еще и от того, что в этом взгляде я увидел, вспомнил свою жизнь. Она была настолько глупой. "Что я жил, что не жил. Какая-то бессмыслица", -думал я. Я жил до того как эгоист, но лишь тогда лежа на постели и умирая, осознал, что это ложь, а не настоящая жизнь. Настоящая жизнь - это жить для людей и для Бога. Я в первый раз сказал: "Бог, прости меня, если сможешь. Прости, пожалуйста". Тогда я не знал, что Бог может и хочет прощать, но этот любящий взгляд давал мне эту надежду. И тогда же, лишь только я так лбратился, я осознал, что Он не злиться на меня и прощает. Когда я это почувствовал, то начал просить и о том, что "если можно, дай мне еще жизни и я буду жить по другому, а не так как раньше. Я буду жить для людей и для Тебя. Я буду рисовать картины, чтобы люди, смотрящие на них, становились лучше". Я не помню, сколько длилась эта молитва, но главное, Бог услышал меня и исцелил. Каток медленно отъежал назад. Я вернулся к жизни уже к вечеру и врачи не понимали, как это могло быть. Маме они говорили, что, мол, молодой организм как-то переболел сам. Но я лишь знал тогда, что это сделал Господь Бог! Позже я пытался говорить с родителями, и со сверсниками, что же будет после смерти с ними? Никто не понимал, очем я говорю. Мне становилось страшно за них, И сейчас мне становиться порой страшно за людей, которые не верят в Бога, которые не верят, что есть реальная жизнь за гробом, что есть рай для любящих Господа и людей, и есть ад - страшное место мучений (сравни с Лук. 16:19-31). Библия говорит, что "боязливых же и неверных, скверных и убийц и любодеев и чародеев, и идолослужителей и всех лжецов - участь в озере, горящем огнем и серою; это - смерть вторая" (Отк. 21:8).
Я стал читать книги по научному атеизму и интересовался, почему люди отрицают Бога? В 1984 году Бог дал мне первое место из священного писания - Библии! В этих книгах я стал находить множество стихов из Библии и стал выписывать их в отдельную тетрадь. Лишь в 1988 году я купил свою первую Библию. Пришло время свободы. В том же году я впервые пришел в православную церковь, чтобы покаяться и принять крещение. Когда мои родители узнали, что их сын ходит в церковь, то пытались меня "вразумить", остановить. Они думали, что я гублю свою жизнь. Мама говорила: "либо я, либо твой Бог и попы". Но не "попы" меня интересовали. Я влюбился в Иисуса! В церковь я буквально летал на свидание с Небесным Другом. После окончания учебы в художественном училище закончилась моя отсрочка от армии и меня призвали. С 1989-91 годы я служил в Подмосковье в полку при офицерских курсах. Господь много раз спасал жизнь с самого начала службы, но особенно Его забота мне, как верующем была явлена в последние пол-года. К нам в роту назначили нового командира. Это был не просто офицер, т.к. его отец был командующим военным округом в звании генерал - полковника, а тесть - прокурором по московской области. Этот офицер держал себя гордо и заносчиво с другими офицерами и тем более с солдатами. Он был атеистом и с самого первого дня службы у нас он пытался унизить меня разными способами, постоянно по любому поводу и без повода меня сажали на гаупвахту и чаще всего в карцер, как "религиозного фанатика". После гаупвахты отправляли в наряды, давая самую грязную работу. Ставили в наряды вместе с молодыми солдатами для того, чтобы я заставлял их работать вместо себя. Ротный вместо себя. Ротный командир раздражался от того, что ему докладывали, что я не засьавлял их работать а сам выполнял самую тяжелую работу. Он считал, как и многие другие офицеры в полку, что верующие - это изгои общества. Но чем дальше шло это противостояние, тем больше он убеждался, что меня сломить не возможно. Библия говорит: “Дети! вы от Бога, и победили их; ибо Тот, Кто в вас, больше того, кто в мире” (1Иоан.4:4). Если в нашем сердце Живой Бог, то ничто не сможет нас сломить в этой жизни. Слава Иисусу! Однажды этот офицер поклялся меня посадить в дисбат (воинскую тюрьму), добавив потом, что живьм я оттуда не приду. Меня опять посадили в карцер и и в нарушении всех воинских уставов и человеческих правил, держали там полтора месЯца. Те кто знает карцер не по наслышке, те понимают, что находиться столько времени там не возможно. Не смог бы и я выжить в таких условиях, если бы не Господь Иисус, Который укреплял меня в этих испытаниях.
Карцер был настолько холодным, что когда меня освободили в последних числах июня, то там еще был лёд. Это была очень маленькая комната, где царил постоянный полумрак. Мебели нет никакой и только иногда, если попадался хороший офицер, то давали деревянную постель - нары и еще реже шинель. Но если есть и то и другое все равно спать было не возможно так как только забывался сном, сразу же приходилось просыпаться от холода и делать зарядку, чтобы хоть немного согреться. Там почти не кормили и, что было еще хуже мало давали пить. В дневной рацион входила лишь кружка тухлой воды. Туалете был лишь один раз в сутки, на который давали 3 минуты. Приходилось бегом бежать туда и обратно и если неуспеваешь, то были разные наказания, и что хуже всего, что продлевали срок. Самое тяжелое испытание, наверное, было в том, что мне не говорили всего срока сразу, а постоянно добавляли 1-3 суток. Несколько раз причину, для того, чтобы добавить еще одни сутки находили в том, что я отказывался снимать свой нательный крестик. Мне говорили, что я не выйду с гаупвахты, пока меня не отправят в дисбат. Когда заканчивался месяц моего прибывания в карцере, то я был похож на выжатый лимон. В голове только одна мысль - "Быстрее бы все это кончилось". Я был согласен хоть в дисбат, хоть куда, лишь бы выйти из этих стен. На гаупвахте ломали людей и офицеры придумывали разные издевательства. Популярной процедурой был "аквариум". Это когда арестованному в камеру наливали несколько ведер воды и бросали совок хлорки. Человек задыхается, текут слезы и сопли. Обычно это заканчивалось тем, что солдата вытаскивали за руки и ноги а кто-то из офицеров шутил при этом Мол, "дизинфекция". Бывало, что солдат избивали сапогами или прикладом автомата. Одним словом, делалось все, чтобы сломить человека и показать что он - ничто. В нечеловеческих условиях лишь Бог помогал оставаться человеком, не ожесточаться, как другие арестованые, а молиться и в молитве находить утешение. Окончательно обезсилив после месяца заключеня, я буквально возопил к Богу. Я попросил Иисуса, чтобы Он пришёл и помог мне, как он помогал другим узникам. Еще до армии я читал рассказ о великомученнике Георгие (Победоносце), как к нему, после того, как его избили и полуживого бросили в камеру, пришёл Иисус Христос и исцелил его, так, что даже не верующие охранники уверовали и восклицали: "Велик Бог христианский".
Я говорил Господу: "Христос я же христианин и к кому мне обращаться кроме тебя? Помоги". Я продолжал молиться, как вдруг неожиданно увидел потрясающее видение. Это было в первый раз в моей жизни, когда вот так Я увидел Господа! Это был Иисус! В начале я увидел много необычайно яркого света, который был даже ярче чем солнце, но он не слепил меня. До того я целый месяц не видел яркого света, даже электрического, а тут даже глаза не резало. Кстати, когда это видение закончилось, то у меня перед глазами даже не бегали "зайчики". Свет был необычным. Он согревал меня, проходя насквозь и не оставляя теней или полутонов. Мое сердце сильно билось от восторга и забеспокоившая до того мысль, что наверное схожу с ума, ушла быстро, потому, что стало так хорошо, как после первого покаяния, даже еще лучше. Мне не с чем было сравнить и сейчас когда пишу эти строки, то мне трудно передать все те ощущения и переживания. Представляете дорогие братья и сестры как тогда прекрасно быть с Иисусом целую вечность на Небесах! "Но, как написано: "не видел того глаз, не слышало ухо, и неприходило то на сердце человеку, что приготовил Бог любящим его" а нам Бог открыл это Духом Своим;" (1 Кор 2:9-10). В этом ярком свете, который заливал всю камеру где я стоял в великом благоговении и восторге, я увидел приближающегося Иисуса с распростертыми для объятия руками. Он был еще ярче, чем этот свет вокруг. Его платье было все из этого света и походило на священическую рясу. Особенно незабваемы - его глаза и улыбка. Я во-первых не ожидал, что он вот так просто придет ко мне, а во-вторых не думал, что Он такой жизнерадостный, довольный, улыбающийсЯ! Его глаза смотрели с восторгом и большой любовью! У меня в голове еще пронесся вопрос: "За что он меня так любит?". Но все стало понятно сразу же. Он любит не за что-то, а просто он не может не любить! "Бог есть любовь!" (1Ин. 4:8) С такм восхищением и любовью он смотрит на каждого из нас! Он любит очень сильно каждого человека, только многие на земле об этом, либо еще не знают, либо забывают. Сколько буду жить на этой земле, Я буду говорить о его любви! Я это пообещал Иисусу! Я пробовал через несколько лет после этого видения нарисовать Иисуса так, как я Его тогда увидел, но все было напрасно. Невозможно даже приблизительно передать Его красоту и величие, кротость и довольство и т.д. Даже самый прекрасный рисунок или полотно иконы или фрески выглядят как дружеские шаржи, что рисуют уличные художники для прохожих-дилетантов. Лишь вечность может открыть нам Иисуса таким, какой Он есть! Иисус улыбался и подходил все ближе и ближе и становилось хорошо! Мои внутренности, как будто бы плавились, а сердце буквально готово было выпрыгнуть из груди, но было ни капли не больно, а наооборот хорошо и приятно. Я чувствовал себя как ребенок, а Иисус смотрел с таким восторгом, как мамы или папы восхищаются первыми шагами своего дитя. Я готов был лишь идти к Нему, но в этот самый момент видение закончилось и я вновь видел перед собой темную стену карцера. Хотя мои глаза уже не видели Иисуса, но все мое тело, душа и дух ликовали от Его присутствия, Господь стоял близко, но я Его уже не видел. Потому, что если бы видение еще немного продлилось, то просто был бы уже на Небесах в Его прекрасном раю. Господь может нас быстро забрать к Себе и каждый верующий, бывает обращается к Богу с такой молитвой: "Возьми меня к Себе, мне тяжело на земле. Я хочу быть с Тобой мой Милый и Любимый". И Господь обязательно нас возьмет к Себе, но пока на земле Ему нужны "сосуды", проповедники Его милосердия, которые будут говорить людям, разуверившимся - о вере святой, отчаявшимся - о надежде на Бога, озлобленным и жестоким - о Его любви! Господь помазал нас, христиан, “благовествовать нищим и послал нас исцелять сокрушенных сердцем, проповедовать пленным освобождение, слепым прозрение, отпустить измученных на свободу, проповедовать лето Господне благоприятное” (ср. с Ис. 61:1-2).
Последние недели две моего заключения в карцере были одни из самых счастливых дней в моей жизни. Господь постоянно присутствовал со мной там и Его присутствие "не выветривалось". Внешне ничего не изменилось. Я также почти не ел и не мог спать, также было холодно, офицеры продлевали срок и не давали надежды на освобождение, но внутри все было другое. Не оставалось и тени уныния или депрессии, как было до того, а только непрестаннаЯ радость! Я круглые сутки пел и молился, восхваляя Бога. Даже мое тело, а не только душа и дух, стало другим. Я чувствовал себя отдохнувшим и сильным, как буд-то я не в карцере сижу, а где-нибудь на курорте отдыхаю. Это было чудо. Хотелось с кем-нибудь поделить эту радость, но я был один. Каждый вечер, когда заступала новая рота в караул и в камеру заходил офицер с солдатами, то я себя еле сдерживал, чтобы мне не кинуться обнимать этих людей, и безуспешно я пытался изобразить серьёзную физиономию на своём лице. Я не мог не улыбаться. Некоторые наверно думали, что я сошел с ума, но даже эти неверующие люди чувствовали в моем карцере что-то сверхъестетсвенное и быстро уходили, оставляя меня вновь одного. Меня уже не тяготили мысли о дисбате и я думал о том, что если со мной такой Иисус, то даже в любом концлагере для меня будет рай. С таким Иисусом ничего на земле уже не страшно. Слава Богу!
Меня освободили в конце июня и через день уволили из армии последним в полку.
Я счастлив, что в том же 1991 году Господь сотворил не только это потрясающее чудо, но и другие не менее важные чудеса. Первое - это то, что Он подарил мне прекрасную жену. Моя Нина готовилась в монастырь, а я ведь тоже имел уже серьёзные планы быть монахом. Но Бог спас нас от этого неправильного шага, и мы встретили друг друга. Теперь у нас пятеро детишек. Одним словом домашний монастырь!
Второе чудо, что сделал Господь в том же году - это мое рукоположение в православной церкви. В 1991 году на праздник Преображения Господнего меня рукоположил в дьяконы архиепископ Рязанский и Касимовский Симон в Борисо-Глебском кафедральном соборе г.Рязани, а уже через месяц я был рукоположен в священники.