Поднялся первый член синода, одетый в полугражданскую одежду из темного сукна, и стал спрашивать Онищенко:
- Скажи, кто тебя совратил к тому, чтобы оставить истинную православную веру, оставить святую вселенскую церковь и поклоняться... пустому месту?
Иван ответил:
- Христос сказал, что наступило время, когда истинные поклонники будут поклоняться ни в Иерусалимском в храме или где-либо в определенном месте, а в духе и истине. Таковых поклонников ищет себе Бог. И это мне указало чтение Евангелия.
- Чтение какого Евангелия?
- Евангелие одно, только у вас оно на славянском языке, а я читаю его на русском, хорошо знакомом всем языке.
- Скажи, где и кого ты увлек в свою штунду?
- Нет никакой штунды и нет такого места, куда можно увлекать. Людей влечет к Себе Сам Бог. Влечет к любви, влечет на делание добра, влечет к оставлению греха. Об этом сказано в Евангелии Иисусом Христом. Я читаю Евангелие, другие люди его тоже читают и идут к угождению Богу делом, самой жизнью.
Священник, который стоял все время у стола, подошел и встал вплотную к связанному и закованному в кандалы Онищенко.
- Ты, Ваня, не уходи в сторону. Тебя прямо спрашивают, ты прямо и отвечай. Кто еще в этом сговоре против уставов православной церкви? Назови их фамилии, укажи место жительства, покайся в своих действиях, и мы тебя отпустим домой, а там плачут о тебе и ждут тебя. Кого ты перекрещивал из православной веры в свою?
Иван хорошо помнил Христа перед Пилатом, как Иисус молчал, не отвечая ни на одно слово. Молчал и он, Иван Онищенко, ученик Иисуса Христа.
Руки и губы священника дрожали. Он поднял палец левой руки и поднес его к лицу Онищенко.
- Молчишь? Ведь ты один, как этот палец. И ты один хочешь показать, что ты умнее всех?
Иван только внимательно, испытывающе посмотрел на взбешенное лицо священника и ничего не сказал. И случилось нечто неожиданное и потрясающее: священник взвизгнул и правой рукой резко и сильно ударил Ивана по лицу. Связанный, в кандалах, не ожидавший удара, арестант упал. Падая, он ушиб локоть правой руки и ударился головой об пол.
- Боже мой, прости им, - прошептали побледневшие уста. Два стражника растерялись, вложили сабли в ножны и бросились поднимать несчастного.